Horse Lifes

.За дверью действительно слышалось слабое поскуливание, жалобное, похожее на щенячье. Но было ясно, что это не собака: собака, конечно, учуяла бы их и стала лаять. Тем более, что на Ивана да Марью собаки лаяли почти всегда и с каким-то особенным, остервенелым удовольствием. Впрочем, - что еще оставалось делать собакам?! Мальчик постучал раз, потом другой. Поскуливание внутри хижины стало громче, но никто не ответил. Иван да Марья остались сторожить снаружи. Он толкнул плотно пригнанную дверь плечом и увидел Короткоручку. В глазах ее стояли слезы, и она, словно и вправду брошенный хозяевами щенок, невнятно пробормотав что-то жалобное, поманила его войти.

Она так же, как и Мальчик, сторожила огонь под Источником Жизни. Оглядев жилище, где не было никого из взрослых, он сразу понял, в чем дело и почему маленькая соседка скулила. Она звала на помощь: огонь в очаге под котлом погас. Видимо, девочку сморило долгое монотонное дежурство и она заснула .

."Короткоручкой" ее в селении прозвали по самой простой, наглядной причине: ручки у нее, действительно, были слабы, словно бледные стебли картофеля, проросшего в подвале, и совсем-совсем коротки. Они вяло свешивались по бокам ее плоского туловища и заканчивались примерно там, где у нормальных людей находится локтевой сгиб. Правда, пальчики Короткоручки, тонкие и белые, как ночные червячки, могли брать какую-либо нетяжелую вещь - иглу или ложку, но руки ее не могли соединиться для какой-нибудь совместной работы: так, их длины не хватало, чтобы девочка могла сложить ладошки ковшиком и умыться .

И она не могла пользоваться средствами для добывания огня - кремнем, и кресалом, и трутом, потому что не могла держать в руках эти предметы одновременно. Да и сил, чтобы крепко ударить кресалом по кремневому обломку, в ее пальцах недоставало тоже . В том, что почти священный для каждого жилища огонь погас, никакой особенной трагедии не было: каждый мальчик в селении, не говоря, разумеется, о взрослых, умел разжечь огонь. Но Короткоручка боялась, что в приемном баке окажется мало перегнанной воды, которой может не хватить на вечернюю еду ее семье, и за это упущение ее сильно накажут.

Мальчик сноровисто и быстро сначала приготовил разжежку: несколько сухих травинок, кусочек мха и тончайшие стружки, а над ними шалашиком поставил несколько лучинок. Потом он взял в левую руку лежащий на полке под очагом увесистый кусок светлокоричневого, с красными прожилками, камня, прижал к нему большим пальцем фитиль-трут и сильно ударил железным бруском-кресалом по зазубренному краю камня. И ударил так ловко, что сразу же брызнул снопик ярких осколочков-искр. Одна услужливая или наиболее шаловливая искорка попала на кончик фитиля и тот стал тлеть. Мальчик осторожно раздул слабый огонек до размеров ногтя на большом пальце, потом поднес горячее пятнышко к травинкам и мху. Бледный, почти незаметный поначалу огонек быстро пробежал по сухим стебелькам и передался стружкам, затем - лучинкам . Мальчик оглянулся. В глазах Короткоручки заплясали два живых огонька, два маленьких костерика, и по ее почти бескровным губам пробежала, как бледный огонек, легкая невесомая тень улыбки. Она не могла бы, как иные дети, захлопать от радости в ладошки: ведь ручки ее никак не могли соединиться для совместных действий. А как известно, одной рукой в ладоши не ударишь . Она только протянула свою куцую слабую лапку дикого зверька к голове мальчика и ласково погладила его по волосам. Говорить она не умела, но скулила весьма выразительно и в общем понятно .

Мальчик принял ее движение без особенной радости, но достаточно спокойно. В селении давно привыкли к уродцам и мутантам. Время от времени рождались дети вообще без рук, или на ногах у них насчитывалось пальцев гораздо больше, чем необходимо, - по шесть и больше, длинных, гибких и необычайно цепких . Появлялись на свет и безглазые не слепые, а дети с плоскими лицами, на которых глазные впадины были затянуты тонкой, но сплошной кожей .