Horse Lifes

Я добрался до веревки, немедленно пристегнул к ней жумар, потуже затянул предохранительное кольцо карабина и лишь после этого расслабился. Несколько минут, закрыв глаза, я висел на веревке, упираясь в стену ногами. Что я видел? Перебинтованного тренера с дыркой во лбу. Странное сочетание ранений – сломанная рука и пробитая пулей голова. Надо полагать, несчастный тренер получил ранения в разное время и при разных обстоятельствах. Руку он мог сломать во время крушения самолета. Кто-то наложил шину и перебинтовал ее. А потом кто-то выстрелил ему в голову… Труп спасателя стоял перед моими глазами. Странная поза – голова внизу, ноги вверху. Он не мог принять такую позу, будучи живым. В такой уродливой и неестественной позе может застыть лишь мертвое тело, подобное тряпичной кукле. Его перетащили по фюзеляжу к килю и затолкали под стабилизатор? Вряд ли. Я бы увидел следы крови на обшивке. Как же он туда попал?

Я открыл глаза, посмотрел наверх и сразу понял: тренера сбросили сверху. С того места, где над обрывом дугой склонилась растрепанная пальма. Это чуть правее, в шагах двадцати от Марго и Крота…

Марго что-то крикнула. Слов не разобрать, но тонкий, пронзительный голос слышен отчетливо. Эхо заметалось в узком пространстве среди стен… Как же скверно на душе! Что-то болит там, саднит, мучает. Хочется разорвать грудную клетку и вырвать этот комок ноющих нервов. А почему скверно на душе? Да потому, что из головы не выходит пистолет Морфичева. Он столько раз говорил мне про него, но ни разу не объяснил, зачем он ему нужен. Теперь мне понятно. Почему я не догадался об этом сразу? С его помощью Морфичев начал устранять конкурентов. Жуть. В голове не укладывается. Узнать бы только, где в это время была Ирэн. Стояла рядом и смотрела, как Морфичев целит в голову раненому тренеру? Нет, это абсурд. Кто угодно, но только не Ирэн может по своей воле присутствовать при казни невинного человека. Морфичев мог сделать это скрытно от нее. Он мог ее связать, ударить…

Мою фантазию понесло так лихо, что я даже головой потряс, как бы желая вытряхнуть из нее эти безумные мысли. Я не должен делать поспешных выводов. Потому что я еще ничего не знаю. Я видел убитого выстрелом в голову тренера. И все. Точка. Что произошло здесь в недавнем прошлом – тайна за семью печатями. Отношения, которые сложились между Морфичевым и Ирэн, покрыты мраком… Эх, сюда бы сейчас Марго. Она бы нашла десятки доказательств того, что останки фюзеляжа – это бутафория, а труп сделан из каучука и воска, и все эти «страшилки» – всего лишь дорогостоящая декорация, и коль я поверил в катастрофу и убийство, значит, организатор Игры достиг своей цели… Наверное, моя фантазия пожалела психику и немедленно нарисовала в моем воображении веселую картину с хеппи-эндом: я поднимаюсь наверх в удрученном настроении, и тут из кустов появляется съемочная бригада, все весело похлопывают меня по плечу, смеются и удивляются, как это я мог поверить в такую чепуху, а затем к нам присоединяется лысый тренер, и мы все пьем шампанское…

Как я хотел этого чуда! Но вероятность его была ничтожна. Ничтожна, и все же… Я взялся за жумар и поднял его по веревке вверх. Клацнула лапка зажимного замка. Я перенес всю тяжесть своего тела на жумар и поднялся на метр… И все же, нельзя полностью исключать, что это розыгрыш. Я не прикасался к трупу, не чувствовал холод мертвого тела, и потому не могу с уверенностью сказать, что это не чучело. Да и фюзеляж повел себя как-то странно. Он стал падать именно в тот момент, когда я попытался приблизиться к телу как можно ближе. Будто кто-то следил за мной и в определенный момент рванул рычаг рубильника, который привел сложный механизм в действие… Но что это за Игра, если я едва не погиб? Вот-вот, не погиб! Не погиб же, елки-моталки!