Horse Lifes

Предстояло медленное движение, и ветер дул навстречу восходящему солнцу. Наш плавучий «кадиллак» не соответствовал такой погоде. Я поискал свой пистолет, но он исчез. Я спустился к Томасу.

– У меня португальский паспорт, – сказал Томас.

– Когда ты будешь в Таррафале, я думаю, тебе захочется, иметь совсем другой.

– Я уже отбыл свой срок в тюрьме и не хочу попасть в английское гестапо до конца моей жизни.

– Тебе не придется долго ждать конца, – заметил я. – Если ты занимаешься перевозкой наркотиков, то должен быть готов к тому, что привлечешь внимание. Странно жаловаться потом.

– Побереги свои выдумки для ответа, который будешь писать. Тебя не интересуют наркотики.

– Нет? Тогда что же меня интересует?

– Тебя интересует «Белый список» – предмет, который я чуть не выловил из океана несколько минут тому назад.

– Правильно, – подтвердил я.

– Он потерян. Потерян навсегда. Ты никогда не достанешь его.

– Но ты ведь знаешь его содержание?

Лицо Томаса стало серым. Он испугался и пережил этот испуг нелегко.

– Да, я видел его, – согласился он, – но помню мало.

– Давай я помогу тебе освежить память – назову одно имя, которое есть в этом списке. – Я назвал Смита. Томас не возразил. – Человек, которого ты и твой друг Батчер решили шантажировать, – выпалил я.

– Ты знаешь про Батчера? – воскликнул Томас. – Оставь его покое. Он просто славный малый, который пытается мне помочь. Он ни в чем не виноват.

– Не виноват? – спросил я.

Но я не успокоил его. Я сел и выглядел расслабленным, как часы Дали.

Ферни подергал свои усы, помолчал и потом произнес:

– Я был единственным, кто остался живым с этой подводной лодки. Сначала я думал .

– Послушай, Ферни, я редко перебиваю людей, когда они говорят, особенно когда они придумывают запутанную ложь. Иногда ложь бывает интереснее правды. Но для тебя я сделаю исключение. Давай говори правду, или я выброшу тебя за борт.

– Очень хорошо, – согласился он покорно. – С чего начать?

– Забудь все свои сказки о мертвых матросах, которых прибило к берегу со штемпелями для изготовления соверенов, и о рытье могил в качестве доказательства. Забудь и все глупости о своей карьере на подводной лодке серии "U", если только ты не знаешь, почему она потонула.

– Нет, – покачал головой Ферни. – Этого я не знаю.

– Может быть, твой друг да Кунья сознательно открыл клапаны прежде, чем уплыть на берег с «Белым списком?»

– Нет, он никогда бы не сделал этого. Он человек большого чувства чести.

– Конечно. Вы все такие: Кондит и да Кунья. Честная шайка убийц. Послушай, Петерсон, – я впервые назвал его английским именем, – ты просто пытаешься соскочить с движущегося эскалатора. Но за мной стоит еще один агент, а за ним – следующий. Я очень мягкий человек по сравнению с некоторыми «иеху», которые будут преследовать тебя повсюду в мире, куда бы ты ни отправился. Все, что хотят люди из Уайтхолла, это симпатичные маленькие досье, на которых было бы написано на первой странице: «Закрыто», чтобы спокойно сдать их в архив. Попытайся проявить немного здравого смысла и я напишу справку о том, как ты содействовал мне. Ты даже не представляешь себе, какую пользу может принести такая записочка.

– Что ты хочешь узнать? – спросил он.

– Я не знаю, что пропало, пока ты мне не расскажешь. Если есть какие-либо мелочи, о которых ты не хочешь мне говорить опусти их.

– Очень хитро, – усмехнулся Томас, – пробелы скажут тебе больше, чем то, что между ними.

– Конечно, – согласился я, – я ведь генеральный прокурор, путешествующий инкогнито с японским магнитофоном под моим тупеем. Или ты немного параноик?

Ферни глотнул из большого стакана виски, которое я ему налил, и начал.

– Ты помнишь гражданскую войну в Испании? Помнишь кадры хроники? Мертвые лошади, раненые дети. – Он снял с губы крошку табака. – Я был напуган. Страшно напуган. Такие, как ты, не понимают этого, да?