Horse Lifes

Прекрасный солнечный день в Лондоне. Пятница. Полицейские стоят повсюду, как туристы. На Джермин-стрит два старика, ползущие как крабы, огибают «Холодные сыры» Пэкстона и Уитфилда. На пятиструнном банджо и аккордеоне они вытягивают сквозь хрупкий зимний воздух звуки песенки «Жизнь в розовом свете».

Джин ждала меня в ресторане «Уилтон». На ней был темно-коричневый костюм от Шанель. Как она могла позволить себе такое на свою зарплату? Меня ждал светлый шерри и новости об отчете Страттона. В устах Джин они прозвучали следующим образом:

– О'Брайен формирует один из своих знаменитых маленьких комитетов.

– Боже мой, – застонал я, – мне известно, что это значит!

– Ты туда не входишь, – успокоила Джин. – Доулиш сам занимается этим. Они обсудят командную цепочку.

– Власть, – сказал я, – это не шутка.

– Даже министерство обороны пытается принять участие.

– Вряд ли это имеет к ним отношение, – заметил я.

– Ты знаешь, как все бывает. – Джин поправила волосы. – Если они не сделают по крайней мере вид, что участвуют в том, в чем не хотят, у них не будет возможности выторговать то, что они хотят на самом деле.

– Ты очень хорошо осведомлена о том, над чем трудится межпарламентский комитет.

Джин улыбнулась.

– Я просто говорю тебе то, что знает каждая женщина.

Официантка принесла знаменитое меню «Уилтона», в котором не указываются цены. Я никогда не был настолько безрассудным, чтобы заказывать что-либо за исключением того, что рекомендует шеф, а в этот день мне вообще не хотелось напрягаться.

Принесли дыню, потом свежую лососину. Только после этого Джин заговорила о пакете, который мне дал да Кунья.

– Элис даже предсказала, что штемпель для изготовления соверенов будет украшать портрет королевы Виктории. Правда, блестяще?

– Блестяще.

– Как же, ты думаешь, она догадалась?

– Понятия не имею.

– Имеешь. Пожалуйста, скажи мне.

– По той простой причине, что королева Виктория – женщина.

– Была женщиной, – поправила Джин.

– Не придирайся. Я говорю женщина, когда речь идет о подделке соверенов.

– Ну и?

– Арабские, а также мусульманские страны вообще имеют на рынке очень много соверенов, так?

– Правильно.

– Мусульмане против женщин с открытым лицом, поэтому на большинстве поддельных соверенов изображен король. Следовательно, будет считаться, что соверен с изображением королевы Виктории вряд ли фальшивый. Вот почему нацисты и решили изготовить свою суперхитрую подделку с изображением королевы Виктории.

– И это срабатывает?

– Когда идея пришла им в голову, это было нечто из ряда вон выходящее, а сейчас такое используется уже годами, но поскольку цена подделки и подлинной монеты одинакова, кого это волнует?

– И Элис догадалась, что эта монета нацистского происхождения?

– Я сообщил по радио Доулишу и получил разрешение на вывоз пакета такого-то размера и веса. Элис выскочила с пробной попыткой сделать правильный вывод.

– Попыткой? – Джин налила мне еще немного кофе.

– Ну, пока это правильно. Но не будем делать скоропалительных выводов. На штемпеле нет никаких пометок, ничего, что указывало бы на его связь с подводной лодкой, нацистами или еще с чем-нибудь таким, понимаешь?

– Да, – кивнула Джин. – Ты хочешь сказать, что люди из Албуфейры могли подсунуть тебе все это только ради того, чтобы от тебя отделаться? Попросту говоря, откровенная взятка. Они не ожидали, что ты поверишь в их байку о появлении находки со дна моря. – Джин помолчала. – Или, если они думали, что ты послан Смитом, то взятка могла предназначаться для Смита. – Она снова помолчала. – Чтобы он предпринял что-нибудь.

– Или ничего бы не предпринимал, – возразил я.

Она взглянула на меня.

– Да, – сказала она, раздельно произнося каждое слово, – чтобы он прекратил расследование.