Horse Lifes

Из глаз у него текла какая-то жидкость! Она сама вытирала ему лицо, а плечо у нее до сих пор осталось влажным. «Значит, такое бывает не только со мной, – подумала она. – Креб никак не мог понять, почему из глаз у меня что-то начинает капать, когда я огорчаюсь, – с людьми из Клана такого не случалось. Он решил, что у меня не все в порядке с глазами. Но когда этот мужчина принялся горевать, из глаз у него тоже что-то потекло. Наверное, это свойственно всем людям из племени Других».

Эйла провела без сна предыдущую ночь, за короткое время на нее обрушилось множество переживаний, и наконец усталость взяла свое. Она уснула на меховой шкуре рядом с незнакомцем, не дожидаясь наступления вечера. Джондалар проснулся, когда начали сгущаться сумерки. Во рту у него пересохло, его мучила жажда, но ему не хотелось будить женщину. До него донеслось пофыркивание лошади и чмоканье жеребенка, но разглядеть удалось лишь смутные очертания золотистой кобылки, лежавшей у стены по другую сторону от входа в пещеру.

Он перевел взгляд на женщину. Она лежала на спине, отвернувшись от него, так что было видно лишь линию шеи, подбородок и нос. В памяти всплыли ночные события, и ему стало неловко, но, как только он вспомнил, что послужило причиной яростного всплеска эмоций, в душе его проснулась боль, заглушившая все прочие чувства. На глазах у него выступили слезы, и он плотно сжал веки, стараясь не думать о Тонолане, не думать ни о чем вообще. Вскоре он вновь забылся сном и очнулся уже глухой ночью. Его стоны разбудили Эйлу.

Огонь погас, и в пещере было темно. Эйла на ощупь добралась до очага, достала припасенные щепки и древесную труху, а затем осколок кремня и второй камень.

У Джондалара опять начался жар, но он не спал. Впрочем, он решил, что его ненадолго сморило, ведь женщина не могла так быстро развести огонь. Когда он проснулся, в очаге не оставалось ни одного тлеющего уголька.

Эйла принесла ему заранее приготовленный настой ивовой коры. Джондалар приподнялся, опершись на локоть, взял чашку и выпил все до капли, несмотря на горечь, стремясь утолить жажду. Вкус напитка показался ему знакомым. «Похоже, целебные свойства настоя ивовой коры известны всем», – подумал он. Но жажда все еще мучила его, и ему хотелось обыкновенной воды. Вдобавок он почувствовал, что ему нужно помочиться, но как объяснить все это женщине? Приподняв чашку, он перевернул ее вверх дном, чтобы показать, что она пуста, а затем поднес ее к губам.

Эйла сразу же поняла, что требуется. Она принесла бурдюк с водой, наполнила чашку и поставила ее рядом с Джондаларом. Ему наконец удалось утолить жажду, но при этом желание помочиться стало еще сильнее, и он беспокойно заворочался. По его движениям молодая женщина догадалась о том, что ему необходимо. Прихватив с собой горящую головню, она отправилась в ту часть пещеры, где хранились припасы, чтобы отыскать какой-нибудь сосуд. Во время поисков она нашла еще кое-что полезное.

Ранее она сделала несколько светильников, используя для этого камни с выдолбленной посредине впадиной, в которую заливалось топленое сало и помещался фитиль из мха, но они оказались не особенно нужны ей, ведь света, исходившего от горевшего в очаге огня, было вполне достаточно. Она взяла светильник, достала фитиль из мха и принялась искать мочевой пузырь, в котором хранилось сало. Заметив рядом с ним пустой пузырь, она прихватила и его.

Эйла оставила пузырь с салом у огня, чтобы оно слегка растопилось, а пустой отнесла Джондалару, но не сразу сообразила, как объяснить, для чего он предназначен. Приподняв пузырь, она расправила его края и показала Джондалару отверстие, но тот ничего не понял. Эйла на мгновение растерялась, но затем откинула край шкуры, которой он был прикрыт, и поднесла сосуд к области паха. Джондалар сообразил, что к чему, и взял у нее пузырь.

Он ощутил неловкость из-за того, что оказался вынужден облегчиться лежа, а не стоя. Эйла догадалась о том, что он чувствует, и, тихонько улыбаясь, направилась к огню, чтобы заправить светильник. «Он никогда прежде не бывал так сильно ранен, – подумала она, – во всяком случае, ему не приходилось подолгу лежать». Он посмотрел на нее с чуть смущенной улыбкой, когда она взяла пузырь и вышла, чтобы опорожнить его. Затем Эйла оставила его около постели Джондалара, чтобы тот смог воспользоваться им в случае необходимости, заправила светильник салом и подожгла фитилек из мха. Поставив его неподалеку от места, где лежал Джондалар, она сняла куски кожи, прикрывавшие рану.