Horse Lifes

– Джондалар, порой мне кажется, что ты никогда никого не любил.

Джондалар ускорил шаг.

– Что ты хочешь этим сказать? Я любил многих женщин.

– Как тебе сказать… Мы говорим о разных вещах.

– Откуда ты это знаешь? Ты-то сам кого-нибудь любил?

– Да. Со мной такое случалось несколько раз, пусть обычно это длилось и недолго… Ладно, Брат, не хочешь говорить, не говори. Можешь от меня не убегать.

Джондалар вновь пошел помедленнее.

– Может, ты и прав. Я действительно никого не любил… Наверное, я вообще никого не полюблю…

– Ну и что с того? Кому от этого будет хуже?

– Слушай, оставь ты меня в покое! – зло выпалил Джондалар и тут же совсем другим тоном добавил: – Не знаю, Тонолан… Мне нравятся женщины… Каждый раз, когда я участвую в Ритуале Первой Радости, сердце мое переполняется любовью и восторгом. Но я предпочитаю иметь дело с женщинами, а не с девушками. Она должна быть свободной и раскованной, со своими желаниями и предпочтениями, понимаешь? При этом она может быть молодой или старой, наивной или опытной – словом, какой угодно…

– Много хочешь, братишка.

– Ты спросил – я ответил.

Какое-то время они шли молча.

– Слушай, может, ты знаешь, сколько лет Зеландонии? – неожиданно спросил Тонолан. – Наверное, чуть помладше Матери, верно?

Джондалар мгновенно насторожился.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Говорят, еще несколько лет тому назад она была редкостной красавицей. Старые люди утверждают, что никто не мог с ней сравниться. Мне трудно это понять, но они почему-то считают ее достаточно юной для того, чтобы быть Первой из Тех, Кто Служит Матери. Расскажи мне о ней, Большой Брат. И ответь мне, правда ли то, что они говорят о тебе и Зеландонии?

Джондалар остановился и заглянул в лицо своему брату.

– Сначала скажи, что они говорят обо мне и Зеландонии? – процедил он сквозь зубы.

– Прости… Не надо было мне говорить об этом… Будем считать, что я ни о чем тебя не спрашивал, идет?