Horse Lifes

Марго отнеслась к поручению с особой тщательностью. Она встала перед мостом посреди дороги, широко расставив ноги и подбоченившись, а при появлении какой-либо машины властно вскидывала вверх руку и громко объявляла:

– No thoroughfare!

Через несколько минут с обеих сторон моста скопилось приличное количество машин. Самые нервные и нетерпеливые начали подавать протяжные гудки. Умные, которых непреклонный вид Марго впечатлил, разворачивались и уезжали в обратную сторону. Несколько водителей, стоявших в заторе в числе первых, подошли к Марго, обступили ее и одновременно стали высказывать свое возмущение. Пристегивая трос к бронетранспортеру и разматывая его вдоль моста, я поглядывал на Марго, и мою душу теснило чувство надвигающейся опасности. Но у девушки хватало ума и такта пригашать конфликт. Мило улыбаясь и с изяществом демонстрируя обтекаемость своей фигуры, словно позируя фотографам для обложки мужского журнала, Марго волнующим голосом повторяла:

– Excuse, it is the order.

Водителям этого было достаточно, они тоже начинали улыбаться и показывать свои редкие и кривые зубы, с пониманием кивали головами и возвращались к своим машинам. Тем временем мы с Морфичевым пытались зацепить крюком край листа рифленого железа, которым была застелена проезжая часть моста. Мы надеялись, что крюк, подобно плугу, сорвет с моста все покрытие, сделав его непреодолимым для машин. Но получалось плохо, крюк не держался и наверняка не выдержал бы даже слабой нагрузки. Но тут к нам на помощь подошли два чумазых, блестящих от пота водителя. Подвинув нас, они со знанием дела принялись связывать трос петлей. Знали бы бедолаги, что собственными руками перекрывают себе путь! Морфичев дал задний ход, чтобы ослабить трос и накинуть петлю на железный лист. Мне казалось, что мы возимся тут недопустимо долго. Вокруг Марго столпилось уже слишком много желающих поглазеть на ее улыбку и бедра. Меня начинало угнетать стремительно усиливающееся чувство тревоги.

Но вот парни накинули петлю на угол листа.

– Марго! – крикнул я. – Иди в машину!

Но на другой стороне моста что-то случилось. Я уже не видел Марго, а только темные, пропотевшие спины водителей, обступивших ее. Морфичев, высунувшись из люка, обложил меня крепкими словечками. Он не мог начать движение, из-за нас он терял драгоценное время. Но и я не мог оставить Марго. Со всех ног я кинулся к ней. Нашла время пудрить мозги мужикам! С ума сошла? Ворвался в толпу. Крепкий запах пота, табака, грозные выкрики. Толпа колыхалась взад-вперед, словно группа мужиков выкорчевывала дуб. Я при помощи кулаков и локтей прорывался в середину. От моего внимания не укрылось то, что лица у водителей были отнюдь не приветливыми. Меня окружали десятки налитых кровью глаз, изломанные в злобе губы, смуглые, неухоженные, побитые оспой и иссеченные шрамами лица. И непрекращающийся гул голосов, который с каждым мгновением становился все более громким и агрессивным… Я позвал Марго. Теперь внимание толпы частично перешло на меня. Кто-то крепко врезал мне кулаком между лопаток. Я сдерживал себя как мог. Драться в этой толпе – безумие. Схватился рукой за чью-то скользкую от пота шею, оттолкнул в сторону, навалился плечом, двинул в мягкую стену коленом и сквозь зубы:

– Р-р-разойдись!!

А вот и Марго! Девчонка перепугана – первый раз в жизни я видел испуг в ее глазах! Лицо бледное, волосы растрепанные.

– Кирилл, они почему-то взбесились!

Я не без труда высвободил зажатую горячими телами руку, обнял и прижал к себе Марго.

– Господа, спокойно! Спокойно! Сейчас во всем разберемся…

Скорее, это я прокричал для себя. Никто не мог меня понять. Какой-то страшный мужик с огромным носом, похожим на гнилой апельсин, схватил и сжал в кулаке эбонитовые бусы Марго, а затем резким движением сорвал их с ее шеи. Он что-то крикнул гортанным хриплым голосом, вскинул кулак с бусами над толпой, и на головы людям посыпались черные коровки и овечки. Толпа всколыхнулась, словно по ней пропустили электрический ток. Со всех сторон раздались жуткие вопли. Все смотрели на нас с лютой ненавистью, словно мы совершили некий безобразный, из ряда вон выходящий поступок. Я не мог понять, что явилось причиной столь резкой смены настроения, но ясно было одно: наше положение аховое, обезумевшая толпа все сильнее сдавливает нас со всех сторон и вот-вот станет нас бить, топтать и рвать на куски… Оглушительно прогремела пулеметная очередь. Морфичев стрелял поверх голов, но толпа, вместо того чтобы испугаться и разбежаться во все стороны, завелась еще сильнее. Провокатор с гнилым носом орал пуще всех и размахивал над головой ниткой от бус, на которой уже не было ни одной фигурки. Я чувствовал на спине, животе и боках множество корявых пальцев; они щипали, царапали меня, напоминая стаю гигантских пауков, прицепившихся своими мохнатыми членистыми лапками к моему телу. Марго все крепче прижималась ко мне, впрочем, так получалось без ее воли, ибо мы попали в самые настоящие тиски, и ее щека коснулась моей груди, ее косички приникли к моим губам…