Horse Lifes

Он выводил меня из себя. Я набычился.

– Вы мне подсказали блестящую идею, – прорычал я. – Как вы думаете, сколько мне понадобится времени, чтобы отобрать у вас карту силой? Или вы считаете, что я не смогу этого сделать?

Я с многозначительным видом шагнул вперед. Крот немедленно встал в позу, которая, по его мнению, была боксерской стойкой.

– Имейте в виду, – предупредил он, – во мне девяносто пять килограммов натренированных мышц. Мой удар обладает колоссальной разрушительной силой. Я с легкостью разбиваю стопку кирпичей…

– Вы мне надоели, – признался я. – Будем искать своих напарников или слушать ваши рассказы про кирпичи?

Некоторое время Лобский подозрительно смотрел мне в глаза, размышляя над тем, как выгоднее распорядиться тем козырем, который ему выпал, и не остаться в дураках.

– Отойдите на десять шагов! – потребовал он. – И не вздумайте ко мне приближаться, пока я не разрешу.

Я не стал с ним спорить, отошел к своей луже и стал отмывать от глины ботинки. Лобский, убедившись, что я нахожусь достаточно далеко от него, скинул рюкзак, вынул из него планшет и пристроил его на коленях. Вязкую, как пластилин, глину мне приходилось соскабливать с подошв коротким охотничьим ножом, который я нашел у себя в рюкзаке. Время от времени я кидал взгляды на Лобского. Не выпуская меня из поля своего зрения, он крутил компасом и планшетом, пытаясь сориентироваться на местности, и хмурил брови.

– Куда они нас забросили? – с раздражением бормотал он. – Ничего не понимаю. Пьяные были, что ли…

Я подумал: а чем сейчас занимаются Морфичев и Ирэн? Надеюсь, никакого конфликта между ними не произошло? По логике вещей, Морфичев должен убедить Ирэн как можно быстрее разыскать нас с Лобским. А что еще остается Морфичеву? Ирэн он не бросит, но и к финишу с ней не пойдет. Зачем ему эта обуза? С ней ему не видать призового фонда, как своих ушей.

Этот вывод несколько успокоил меня, хотя я вовсе не горел желанием встречаться с Ирэн. То, что она сказала мне перед прыжком, слишком задело меня за живое. Я не скажу ей ни слова при встрече. Даже не взгляну на нее. Молча пожму руку Морфичеву, и мы сразу же побежим по своему маршруту. А Ирэн пусть остается с Кротом и слушает байки про колоссальную разрушительную силу его удара.

Но что там притих Крот? Я посмотрел на него. Крот уже закончил расчеты, уложил линейку в планшет и затолкал его в рюкзак. Выглядел он сконфуженным, хотя старался не подавать виду. Если этот чудик неправильно определит направление, то нам придется очень долго искать Морфичева с Ирэн.

– Видите вон то дерево с расщепленным стволом? – спросил он, махнув рукой в лесные дебри. – Вот туда и шагайте. А я за вами.

– Вы уверены, что правильно определили направление?

– Не надо принимать меня за полного неуча, – колко ответил Лобский. – Я помню школьную программу и способен нарисовать равнобедренный треугольник. – Он отломил сухую ветку и стал крошить ее и кидать себе под ноги. – Один его катет – это мой маршрут к финишу. Другой – маршрут вашего напарника. А гипотенуза – расстояние между нами и ними.

– А как вы узнали это расстояние? – спросил я, надеясь «завалить» Крота на импровизированном экзамене.

– Так вы ж мне сами сказали: две минуты полета самолета, двадцать километров.

Ах, я шляпа! Действительно, я говорил ему это. Отдаю должное: Крот все рассчитал верно. Если, конечно, правильно сориентировал карту. Мне ничего не оставалось, как молча повернуться и зашагать в направлении расщепленного дерева. Крот на некотором отдалении последовал за мной. Я слышал его частое и тяжелое дыхание, будто он волочил за собой тяжелую тележку.